Чудов монастырь
Основание Чудову монастырю было положено митрополитом Алексеем. В 1365 г. он заложил здесь каменную церковь во имя Чуда Архангела Михаила в Хонех (6 сентября). Сооружение церкви было окончено в то же лето. При этом летописцы ни слова не прибавляют о том, что с постройкой церкви учрежден был и самый монастырь. Их свидетельство касается только каменной церкви, как случая, не часто появлявшегося в то время. Есть некоторые основания предполагать, что учреждение монастыря совершилось гораздо раньше постройки каменного храма.
Некоторые летописцы упоминают, что на этом месте находился Царев Ордынский Посольский двор, т. е. местопребывание приходивших в Москву царевых, иногда очень грозных и немилостивых послов, появлявшихся время от времени за сбором даней и пошлин, а также и сверх пошлин чрезвычайных царевых запросов.
Другие позднейшие свидетельства упоминают, что здесь был конюшенный двор хана Джанибека, который подарила святителю царица Тайдула (Тайтуглы). Конюшенный двор, конечно, составлял только часть всего подворья. Невозможно предполагать, чтобы в Кремле находились только одни конюшни ордынских послов.
Царь Джанибек и со своею матерью царицею Тайдулою (Тайтуглы) немало благоволил к Русской земле, давая ей возможные льготы, какие именно, не знаем. «Был сей царь Чанибек Азбякович добр зело ко христианству, – говорит наша летопись, – и многу льготу сотвори земле Рустей». Можем догадываться, что такое благоволение Ордынского царя и его царицы возникло и постоянно поддерживалось ходатайствами митрополита Алексея и главное его дальновидной умной политикой. Это тем более вероятно, что тот же Джанибек с митрополитом Феогностом поступал очень притеснительно, хотя и Феогност получил обычный ярлык, подтверждавший все давние ярлыки, освобождавшие духовенство от даней и пошлин. Но при св. Алексее Джанибек сделался особенно добрым и ласковым и, как упомянуто, сотворил многую льготу Русской Земле.
Ордынские цари от начала их владычества очень уважали наших митрополитов и весь поповский чин, как они выражались, почитая их молебниками что Богу молились за них и за все их племя, а потому и освобождали молебников от всяких даней и пошлин. Быть может, никто из прежних митрополитов не действовал так благотворно на утверждении этого царского убеждения, как Митрополит Алексей. Так, возможно объяснять особое благоволение к митрополиту царя Джанибека и в особенности его матери, любимейшей жены царя Узбека, царицы Тайдулы, которая еще в 1356 г. дала ему охранную грамоту для безопасного пути на его проезд в том году в Царьград, а потом в 1357 г. вызвала его к себе в Орду для исцеления от болезни своих очей. Рассказывали, что в ожидании его прибытия она видела сон, как приближался к ней святитель в архиерейской одежде и с ним священники в священных одеждах. Царица по тому образцу и изготовила им такие одежды, как видела во сне.
Когда святитель, собравшись идти в Орду, служил в Успенском соборе молебен, совершилось благодатное чудо у гроба св. Петра митрополита – «се от себя сама загореся свеча». Святитель раздробил чудную свечу и роздал народу на благословение и часть ее взял с собою с освященною водою. В Орде его встретил с большим почетом сам царь Джанибек с сыном Бердибеком и с прочими сыновьями, с князьями и вельможами. У царицы совершен был молебен, на котором возжена была чудесная свеча; потом святитель окропил царицу св. водою и в тот час она прозрела. И царь и вся Орда дивились такому событию и оказали святителю хвалу и честь велию, а царь почтил его и бывших с ним многими дарами.
Возможно предполагать, что день чудесного исцеления царицы был 6 сентября, день памяти Чуда Архангела Михаила в Хонех, в честь которого Чуда и учрежден был монастырь Святитель отправился в Орду 18 августа и, действительно, мог прибыть в Орду в начале сентября. Возможно также догадываться, что в это же время, пользуясь торжеством своего святого подвига, святитель выпросил у хана разрешение взять его Посольский двор для устройства на нем по откровению Божьему обетного монастыря и постройки церкви.
Как увидим, никакое другое время не способствовало такому ходатайству о приобретении Посольского двора. В этом же 1357 г. по выезде святителя в борзе (со скоростию) отпущенного, в Орде началась замятня, большие смуты, царь Джанибек был убит сыном Бердибеком, который в свой черед был убить в 1359 г., а затем в 1360 г. была убита и знаменитая Тайдула.
При своем отъезде из Орды святитель получил обычный ярлык уже от Бердибека.
Таким образом, если Тайдула подарила святителю Посольский двор, так это могло случиться раньше 1360 г. и по всему вероятию в тот самый год, когда получила чудесное исцеление от болезни, а потому и основание монастыря могло совершиться в 1358 году. Постройка каменной церкви спустя пять лет по смерти Тайдулы происходила уже в созданном монастыре, где прежде могла быть построена только деревянная церковь, о чем летописцы не упомянули, как о рядовом событии. А последующие списатели жития св. Алексея уже произвольно толковали о деревянной церкви для своих целей, чтобы объяснить разрушение храма в 1431 г. и доказывать, что он был обширнее и что святитель был погребен внутри, а не вне храма.
Как бы ни было, но время основания монастыря едва ли может относиться ко времени постройки каменной церкви.
Святитель Алексей, создатель, устроитель Московского политического единения, скончался 12 февраля 1378 г. и не получил от современников достойной летописи своего жития, чему могли попрепятствовать наставшие после его кончины страшные для Москвы события: нашествие в 1380 г. Мамая и в 1382 г. нашествие Тохтамыша. Неимоверное напряжение нравственных и материальных сил в первое нашествие и совершенное истребление самой Москвы в погром Тохтамыша, конечно, не могли на долгое после того время благоприятствовать спокойному развитию литературного труда. Здесь и скрываются те причины, почему литературное развитие Москвы во все последующее время оставалось без движения. Таким образом, и житие св. Алексея не получило в свое время должной литературной обработки, даже хотя бы и одной короткой записи. Такая обработка началась спустя 70–80 лет после его кончины и, конечно, не обладая надобными источниками, описала это житие в довольно превратном виде.
«Как библиографическая история жития, – говорит почтенный исследователь житий Русских святых В. О. Ключевский, – так и его фактическое содержание представляют много темных, едва ли даже разъяснимых пунктов». Автор по этому поводу укоряет Московскую письменность XV в., что «70–80 л. спустя по смерти знаменитого святителя в Москве не умели написать порядочной и верной его биографии, даже по поручению вел. князя и митрополита с собором». Но возможно ли было написать что‑либо верное и порядочное, когда, кроме колеблющихся преданий, никаких верных источников не оказывалось налицо. С половины XV и до конца XVII ст. над обработкою этого жития трудилось немало писателей и все они, не имея верных источников, по необходимости дополняли друг друга собственными домыслами, отчего житие и наполнилось непримиримыми противоречиями и относительно времени, и относительно событий. Разобраться в этих противоречиях очень трудно, а в иных случаях и совсем невозможно. Попытаемся выяснить хоть немногое.
Сооруженная в 1365 г. в одно лето каменная церковь Михаила Чуда, несомненно, была небольшого размера. При своей кончине святитель завещал вел. князю положить себя вне церкви за алтарем и указал место для своей могилы.
Было ли в точности исполнено это завещание? Нет. Вел. князь Димитрий и духовные, и светские власти определили положить его в церкви, в пределе Благовещения. Так и совершилось. По этому сведению находим, что в первоначальном храме существовал предел Благовещения. Но в том же житии рассказывается, что в 1431 г. во время литургии верх церковный от ветхости обвалился, но бывшие в алтаре священники остались невредимыми. После того разрушенную церковь разобрали и приступили к постройке новой каменной же церкви.
Когда начали копать рвы на основание новой церкви, внутри прежде бывшей, разобранной, то, копающе, обрели в земле чудесные мощи святителя целы и нетленны и ризы его невреженны, яко вчера облечены. О пределе Благовещения при этом свидетельстве нигде в писаниях не упомянуто.
Итак, по этому сведению погребение святителя совершилось, вопреки его завещанию, не вне храма, но внутри.
Между тем, в том же житии есть свидетельство, что архиепископ Геннадий, бывший прежде архимандритом в Чудовом монастыре, потом Новгородским архиепископом, проживая остаток дней снова в Чудовом монастыре, был по кончине погребен в самом том месте, где лежало в земле священное тело великого святителя и чудотворца Алексея, прежде обретения его, у самой стены великой церкви.
А еще прежде скончавшийся в 1393 г. февр. 15 старейший боярин Дмитрия Донского Данило Феофанович, племянник св. Алексея, был положен близ гроба святителя, стало быть, вне церкви, так как при этом не упомянуто о погребении в самом храме.
Новая церковь во многом отличалась от развалившейся. Она была менее старой, но зато была высока и зело пространна и прекрасна, была трикровна, то есть имела три верха или три главы и выспрь восходы, то есть была построена на подклетном ярусе с лестницами для всхода. Старая же церковь если и пространнее была всюду, но была единокровна, имела одну главу или верх и помост, имела токмо на самой земле. Три верха явно показывают, что в новой церкви был устроен предел Благовещения, в котором и были помещены св. мощи. Писатель настаивает, что старая церковь была обширнее новой с тою мыслью, дабы утвердить свидетельство, что святитель был погребен внутри храма.
Для этой цели позднейший писатель (Пролог, изд. 1777 г.) уверяет, что старый храм был деревянный, что копали рвы внутри этого деревянного храма «и тако обретоша св. мощи»
При новом храме была построена и трапеза, велия, каменная, и погребы каменные, но это свидетельство относится уже к позднейшим сооружениям, о которых скажем в своем месте. Вероятнее, что трапеза была построена деревянная. В 1476 г. февраля 16 в монастыре сгорела (несомненно, деревянная) трапеза и архимандричья Геннадиева келья.
Геннадий, как увидим, много способствовал к доброму устройству монастыря. О нем летописцы записали следующее обстоятельство.
В 1483 г. случилось навечерие св. Крещения в воскресенье. Геннадий в своем монастыре разрешил святую Богоявленскую воду пить поевши, т. е. и после обеда. В церковном же Уставе о том не писано. Митрополит послал изымать Геннадия, но он, спасаясь, убежал к вел. князю. Митрополит сам пошел к вел. князю, обличил преступника, много глаголаше на него, так что вел. князь выдал беглеца.
Тогда митрополит повелел сковать его и под палатою в ледник посадить. Узнав о такой немилости, вел. князь и с боярами умолили владыку простить его, что и было исполнено. Прощенный Геннадий не только остался архимандритом, но на другой же год был возведен в сан архиепископа в Великий Новгород.
В том же 1483 году благоволением Божиим вниде ему в ум дело благое – соорудить в монастыре храм во имя самого учредителя обители св. Алексея. Основание храму было положено вкупе и с трапезою, как свидетельствует житие. Но некоторые летописи упоминают, что трапеза была заложена в 1485 г., когда Геннадий был уже архиепископом в Новгороде. Удалившись туда еще в 1484 году, попечение о новосооружаемом храме он передал братьям Траханиотам, Дмитрию и Георгию, и сыну Дмитрия Юрию, по прозванию Малому, людям очень известньм в государствование Ивана III.
В Новгороде Геннадий прославился как искоренитель ереси жидовствующих и установитель строгого порядка и благочиния среди тамошнего духовенства, которое к тому же оказывалось совсем безграмотным, так что архиепископ сам принужден был учить грамоте своих ставленников. Об этом он писал любопытное послание в Москву к вел. князю.
И из Великого Новгорода он очень заботился о сооружени Чудовского храма, высылая в Москву на его постройку довольно серебра. Церковь была сооружена вельми чудна, велика и высока и трапеза, а в ней многие палаты, горние и дольние, удобные на всякую монастырскую потребу и живущим тут братиям на преупокоение. После того в новосозданную имени св. Алексея церковь были перенесены и мощи святителя из Благовещенского предела и поставлены в раке на правой стороне у стены.
Эта постройка отчасти сохраняет свои внутренние стены и доныне с западной стороны соборного храма, где существует главный вход в готическом стиле.
Таким образом возможно выяснить следующие положения. Самое основание монастыря возможно относить к 1358 г.
Первый каменный храм построен в 1365 г.; на том месте построен новый с пределом Благовещения в 1431–1438 гг.
Третий храм на новом месте во имя св. Алексея заложен в 1483 г. и выстроен вероятно в 1485 г., когда построена и трапеза с горними верхними и дольними нижними палатами.
В 1493 г. во время Кремлевского пожара у Чуда в монастыре казна выгорела.
В 1500 г. уже не помнили, кто заложил старую церковь, построенную в 1431–1438 г., и приписывали ее постройку самому святителю Алексею. К этому времени она значительно обветшала, и вел. князь Иван Вас. в 1501 году повелел ее разобрать и на том же месте построить новую. В 1503 г. выстроенный храм был освящен 6 сентября, на память празднования Чудеси иже есть в Хонех, митрополитом Симоном и архиепископом Геннадием.
Вслед затем, в 1505 г., был по ветхости разобран и Архангельский собор на площади и заложен новый, которого постройка была окончена в 1507 г. Оба храма сооружали итальянские мастера, как можно судить по многим деталям сооружения.
В 1535 г. правительница Елена (Глинская) устроила для мощей святителя новую серебряную раку.
Февраля 11 пятилетний царь Иван (Грозный), его мать Елена прибыли в монастырь. Митрополит Даниил с епископами служил пред св. мощами молебен, с великими слезами моля святого, дабы угодно ему было переложить его мощи из старой в новую раку. Митрополит со властями сам совершил переложение. Маленький царь с матерью и боярами тут стояли, с великими слезами моля святого.
В другой летописи (Львова, IV, 35) этот случай рассказан с иными подробностями. Царь Василий Иванович, часто приходя ко гробу св. Петра чудотворца (в Успенском соборе) и к св. мощам чудотворца Алексея, «лобызая со слезами св. мощи, особо наедине, по вся дни и нощи с теплою верою призывает их, да помогут ему ходатайством к Богу и к Пречистой Его Матери о прижитии чад и обеты свои пред ними в сердце своем полагает… И родися ему сын (Иван)… и радостною душею обеты сердца исполняя, повелевает делать раки святым их мощам со всяким царским устроением: св. Петру раки золотую с его образом златым, а стороны раки серебряные; и камением драгим повелел ее украсить. А св. Алексею раку серебряную всю и на раке образ святого и столбцы позлатить. Начали делать обе раки в январе 1531 г. и доделали раку св. Алексея в феврале 1535 г. Затем 11 числа совершено было и переложение св. мощей при архимандрите Ионе. Был тут со многими боярами царь Иван и с братом Георгием».
В третьей летописи (П. С. Л., VI, 295) помещена даже самая надпись, по всему вероятию существовавшая на раке, где упомянуто, что образ чудотворца устроен был на верхней доске от серебра во всем сану, как государи служат, и украшен златом, камением дорогим и бисером.
В великий пожар 1547 г. Чудов монастырь выгорел весь; были сохранены Божиим милосердием одни мощи святителя Алексея. Старцев погорело по погребам и палатам 18, слуг 50 чел., запас монастырский весь сгорел.
В 1556 г. февраля 29 у царя Ивана родилась дочь, царевна Евдокия. Государь по своему обычаю крестил ее в Чудове монастыре и тогда же повелел построить над задними вратами монастыря обетную церковь во имя Иоанна Лествичника с пределом Евдокии муч. Ноября 1 церковь была освящена торжественно в присутствии царя, царицы Анастасии, царевича Ивана, царского брата Юрия Васильевича. Тут же были митрополит из Царяграда Кизитский Иосаф и старцы Святые Горы, живши вероятно в Чудове же. Освящал митрополит Макарий со всеми соборы.
Этот небольшой храм с именем Иоанна Лествичника существовал и в XVII ст. и упоминается в 1649 г. 25 апреля по следующему случаю: известно, что у царя Алексея Мих. во дворце проживали верховые (придворные) нищие, старые старики, которых царь содержал по заветам церкви и для благочестивых с ними бесед. Один из этих стариков Исай Аникеев по какому‑то случаю убился с дворцового Верху, вероятно упал из своего высокого жилища во Дворце.
Государь повелел справить по нем поминовение и раздать деньги на панихиды и обедни в малые и бедные церкви Кремля: 1) в церковь Иоанна Лествичника в Чудове монастыре у больниц, где он Исай погребен, 2) в церковь Иоанна Новгородского, что на подворье Спаса Нового монастыря, 3) в церковь Воздвижения Честного Креста подле Вознесенского монастыря, 4) мученика Христофора (построена каменная по указу 1651 г. 1 марта), что на площади у Холопья Приказа, 5) Иоанна Предтечи против больших Конюшен и в богадельне на Кулишках, на Покровке и на Тверской.
В 1675 г. по случаю раздачи на поминовение по Епифании Славеницком об этом храме не упоминается, но в числе монастырских церквей значится церковь Елевферия, устроенная несомненно в память того, что свят. Алексей Мирским именем именовался Елевферием. Быть может, этот престол был освящен вместо Иоанна Лествичника. В XVIII ст. этот храм был освящен во имя Платона и Романа и потом во имя Всех Святых.
В 1600 г, февраля 17 с тем же торжеством, как и в 1535 г., св. мощи Святителя были снова переложены в новую серебряную раку, которая была сооружена по желанию царя Федора Ив. и мало еще не была доделана пред кончиною государя в 1598 г. Рака, скованная из серебра, была украшена златом и многоценными бисером и каменьем драгим; вверху ее образ Святого изображен, и так великолепно была устроена, что не можно было достойно и описать ее. Она была изготовлена уже при царе Борисе Годунове, когда и совершилось переложение св. мощей1.
В 1626 г. мая 3 случился новый великий пожар в Кремле, начавшийся в Китай‑городе и от верха храма Василия Блаженного перешедший на Вознесенский, а потом и на Чудов монастыри. В Чудове погорела Соборная (Алексеевская) церковь или самое Чудо Михаила Архангела, как писатели иногда прозывали этот древний храм.
В 1677 г. монастырю был отдан обширный двор боярина Б. И. Морозова, занимавший все пространство теперешнего Малого дворца. С этого времени при архимандрите Адриане (1678–1686 г.), который потом в 1690 г. был избран патриархом, старая церковь св. Алексея и прилегающие к ней палаты, трапезы и под ними монастырские службы были перестроены по чертежу царя Федора Алексеевича. Перестройка началась в августе 1680 г. и была окончена в 1686 г. на царское иждивение.
В том же году мая 20, на память Обретения Мощей Святителя, новый храм его имени был торжественно освящен. Св. мощи по случаю постройки находились в старой церкви Чуда Михайлова. Накануне, 19 числа, совершена была малая вечерня; к службе прибыли царь Иван, царь Петр и царевна София. Патриарх шел в карете в передние монастырские ворота. После вечерни был молебен. Св. мощи были поставлены посреди церкви и потом подняты на головы самим патриархом и царями, один по правую сторону, другой по левую и позади архиерей; и понесли из церкви в южные двери, вынесли на паперть, откуда в преднесении хоругвей, крестов и икон, со звоном во вся на Иване Великом и в монастыре, архиерей, архимандриты, игумены, протопопы понесли святыню в новый храм. Патриарх шел позади святыни, а за ним цари и царевна. Несли на главную южную лестницу мимо алтарей новой церкви и взошли на большой рундук (помост крыльца), принесли в церковь, поставили на уготованное место сам патриарх со властьми. После молебна цари и царевна отбыли в свой царский дом, а за ними и патриарх в свой архиерейский дом.
Здесь примечательно участие в церемонии самой царевны Софии в качестве третьего царя, как она постепенно выступала на это желанное ею поприще.
20 мая, как упомянуто, последовало освящение храма, к которому прибыл только царь Иван Алек. Во время службы св. мощи были торжественно обнесены вокруг храма.
Еще в марте месяце того года (1686) усердный строитель нового храма и монастыря архимандрит Адриан был посвящен в Казанские митрополиты и в это время служил в новосооруженном им храме всенощную накануне освящения.
К этому времени другой храм, сооруженный рядом с Алексеевским, еще не был окончен отделкою. Он был освящен патриархом Иоакимом 28 ноября. В то же время был освящен патриархом и небольшой храм, выстроенный с западной стороны Алексеевской церкви во имя апостола Андрея Первозванного.
По всему вероятию, этот храм был сооружен в память умиротворения стрелецкой смуты в 1682 году. Стрельцы после майской трагедии, побития многих бояр, продолжали бушевать под именем «надворной пехоты», во всех полках стали чинить сборы ратным обычаем, ходили везде с копьями и со всяким ружьем, с Пушечного двора развезли пушки к себе по полкам, а иные ввезли в Кремль; и из казны порох разобрали по себе, везде расставили свои караулы и никого не пропускали к Троице, где пребывали цари, и от Троицы к Москве, отчего весь город был в великом смятении и страхе. Умирить стрельцов государи поручили патриарху Иоакиму. Он переписывался с царями, посылая свои письма с Чудовским же архимандритом Адрианом, который и от царей приносил ему грамоты.
Патриарх 8 октября призвал все полки в Успенский собор и после торжественного умилостивительного богослужения вынес св. евангелие и ошую руку (мощи) св. апостола Андрея Первозванного. Положив святыни на аналой, патриарх сотворил всем полкам поучение о мире и любви, прочитавшие вместе с тем и царские грамоты, призывавшие стрельцов оставить смуту и служить верно и обещавшие всепрощение их подвигам. Мятежники все единодушно покорились и целовали евангелие и руку св. апостола из патриаршей руки. Все и сами стрельцы очень радовались такому повороту смутных дел и в особенности радовался сам патриарх, усердно поздравлявший царей с успешным окончанием дела и получивший за это широковещательную царскую похвальную грамоту. Несомненно, что благодарная Господу и св. апостолу память о таком важном событии и ознаменовалась постройкой храма во имя св. ап. Андрея.
Освящение храма совершал сам патриарх и после службы в новой трапезе был стол большой для всех, кушал за столом и святейший с архиереями и со властьми.
В 1701 г. июня 9 новый опустошительный пожар Кремля, начавшийся возле Чудова монастыря на Новоспасском подворье, истребил повсюду все деревянное, сохранив только каменные здания обгорелые и поврежденные.
Подробностей о том, что именно погорело в монастыре, не имеем. Известно только, что в 1702 г. были возобновлены позолотою главы и кресты на церквах Алексеевской и Благовещенской.
В лютейший пожар 29 мая 1737 г. в Чудовом монастыре погорело две церкви со всякою церковною утварью, а также властелинские и братские и другие кельи, т. е. все здания и конюшенный двор. На возобновление всего погоревшего от Коллегии Экономии было назначено только 2000 рублей.
По описи 1763 г. состояние церквей и всех зданий монастыря находилось в следующем виде (Альбом видов, № XVIII):
1) Соборная архангела Михаила церковь однопрестольная пятиглавная (ныне одноглавная), на главах кресты осмиконечные, средняя глава крыта медью и позолочена, остальные главы и церковь крыты жестью, т. е. белым железом, и выкрашены зеленою краскою; вокруг церкви с трех сторон паперть с 12 окончинами и с каменными сходами, крытая железом под зеленою краскою. От собора к Благовещенской церкви и к архиерейским покоям существовали каменные на столбах со сводами и без сводов крытые переходы со многими окошками (31 окош.). У переходов возле храма стояла колокольня.
2) Церковь Благовещения пятиглавая, средняя глава крыта железом полуженным, была позолочена, но в пожар 1737 г. золото потускнело; другие главы крыты таким же железом. В церкви пол выстлан чугунною лещедью. Внутри обширной трапезы в стене устроена палатка, где продается чудотворцев мед.
3) Церковь Алексея митрополита пятиглавая, обделка глав такая же, как у Благовещения, и кресты осмиконечные. Алтари обеих церквей соединены проходом с дверью. Пол в церкви также чугунный. Перед церковью обширная трапеза, из которой выход на паперть, а с паперти сход по лестнице на Ивановскую площадь, где находилось крыльцо на двух столбах одинаких и двух тройных, каменных, при оных 4 жестяные трубы с змейками для сбегу с кровли воды; крыша крыльца железная; сверх оной две дуги железные, наверху дуг яблоко медное позлащенное, сверх яблока звезда с крестом. Крыльцо имело длины 5 саж. 12 арш., ширины 4 саж. 5 четвертей. Это старое крыльцо при митр. Платоне было построено в нескладном готическом стиле, как существует и доныне.
В одной связи с этими двумя церквами находилась третья небольшая церковь во имя Андрея Первозванного, одноглавая, глава обита железом и выкрашена зеленою краскою. За церковью следовала обширная Братская трапеза и рядом с нею палата, в которой про братию раздают кушанье. Эти последние помещения выходят окнами против церкви Двенадцати Апостолов. Три церкви с трапезами и братская трапеза с палатой были покрыты в одну линию железною кровлею, выкрашенною красною краскою. Под ними, в нижнем этаже, находились погреба и палаты житенная, капустная, истопничная, где были печи.
4) Церковь Воздвижения, построение Ховрина, о которой говорим особо.
5) Церковь Платона и Романа, над задними воротами, Крестовая, потому что возле находились архиерейские палаты, одноглавая, в шее главы 8 окон; сверх главы яблоко позлащенное; глава и церковь крыты железом и выкрашены зеленой краскою. В церкви хоры расписанные деревянные, пол дощатый. Перед церковью парапет деревянный с перилами; всход к церкви каменный, шир. 1½ арш. Эта церковь впоследствии освящена во имя Всех Святых. Выше мы упоминали, что она построена при Грозном царе.
6) Колокольня четвероугольная о пяти апартаментах или ярусах, из которых в четвертом, осмигранном, ярусе помещалась библиотека, а в пятом, с 8 окнами (слухами), висели 12 колоколов; верх колокольни оканчивался фонарем также с 8 окнами (слухами) и над ним главою с железным крестом.
С западной стороны на 30 саж. протягивалось строение, заключавшее в себе братские кельи в три этажа с служебными палатами: пирожною, поварнею, квасным погребом, пивоваренною. Перед кельями находились на каменных столбах деревянные переходы и каменные парапеты.
С северной стороны такое же строение с братскими кельями простиралось на 14 саж. в три этажа с подобными же переходами. На той же стороне в связи с этим зданием внутри двора возвышалось трехэтажное здание с кельями, кладовыми казенными, палатами. В верхнем ярусе находились архиерейские покои, заключавшие в себе: 1) Крестовую палату с 4 окнами, 2) зал с 6 окнами, 3) столовую с 3 окнами, 4) наугольную с 4 окнами, 6) библиотеку с 2 окнами. Номер 5 не обозначен.
Это строение простиралось от угла западной стороны до задних ворот, которые были створчатые железные, с калиткою. По другую сторону ворот, по направлению к восточной стороне, протягивалось другое двухъярусное здание, на 13 саж:., в котором во втором ярусе помещались: палата судейская, палата подьяческая, палата архивная и одна келья.
С восточной стороны от угла северной находилось двухъярусное здание на 9 саж. с наместничьими пятью кельями во втором ярусе.
Затем протягивалось на 34 саж. другое двухъярусное здание, в котором в нижнем ярусе помещались палаты: столярная, каретная, две кладовые, кузнечная и др. Во втором ярусе находились две кельи и две палаты больничные, соединявшиеся с Церковью Воздвиженья.
От этой церкви по южной стороне монастырской земли находилось тоже двухъярусное здание в длину на 26 саж., в верхнем ярусе которого помещались: палата Консисторская, палата Судейская, палата Секретарская и еще две палаты без названия. Это были древние палаты Головиных.
С западной стороны стояло еще двухъярусное здание на 15 саж. с двумя палатами в верхнем и с 4 кладовыми палатками в нижнем ярусе. Почти все описанные здания существуют и ныне, конечно, с переделками и перестройками при возобновлениях.
Монастырская земля с южной стороны на 47 саженях и с западной на 30 саж. была ограждена каменною оградою, где впоследствии митроп. Платон выстроил свой угловой архиерейский дом, поступивший потом под Николаевский дворец. Прочие стороны монастырской земли и доселе окружены строением палат.
Всей земли под монастырем состояло: с восточной стороны, внутри зданий, 54 саж., с южной до угла 37 саж., поворот от угла до больших ворот 30 саж., от ворот по южной стороне до угла западной стены 36 саж., с западной стороны 40 саж., с северной стороны 49 саж. Всего 6 стен, или сторон.
Вне монастырской земли с северной стороны, где здание судебных мест, находился обширный каменный конюшенный двор с каменными же постройками для келий и кладовых палат. Он составлял неравномерный квадрат в 13 саж. Между монастырем и конюшенным двором находился еще задворок, длиною в 17 саж., шириною около 4 саж. По всему вероятию этот конюшенный двор составлял некогда часть Татарского Посольского двора, сохраняя свои границы до последнего времени.
К западу от конюшенного двора, в 5 саж. от него, против задних ворот монастыря стояла церковь Козмы и Дамьяна, о которой мы высказали наше предположение, что она могла быть построена вел. княгинею Софьею Палеолог на месте остававшегося еще в Москве Татарского подворья.
Таково было расположение и состояние монастырских зданий до переустройства их при митроп. Платоне и в последующее время. Здесь многое сохранялось еще и от XVI, и от XVII ст. (Альбом видов, № XVIII).
Монастырь, учрежденный знаменитым святителем, знаменитым подвижником не только на церковном, но еще более и на политическом поприще, с первых же времен своего основания получил значение учреждения общественного и, главным образом, в известной степени ученого или учительного, где в самом начале собирались знающие и испытанные старцы, избранные из монастырей, славившихся подвижническою жизнью, в том числе и из Сергиева монастыря еще при жизни преподобного его основателя. Примечательно, что это значение за монастырем сохранялось в течение всей его истории и было подтверждено даже Петром Великим, который указом 4 янв. 1723 года повелевал «в Чудове монастыре монахов иметь, которые бы достойны были к производству в духовные начальники».
Монастырь Михаилово Чудо в Хонех (хоны значит погружение) открыл гостеприимный кров для приходивших в Москву иноземных православных святителей и старцев, в особенности для южных Славян и Греков, которые находили в нем приют, подолгу в нем проживали и, умирая, бывали погребаемы на его же кладбище. Так, в 1392 г. соборне был погребен в монастыре Матфей Гречин, митрополит Адрианопольский, прибывший в Москву с митрополитом Киприаном в 1390 г., несомненно, до своей кончины проживавший в монастыре.
В Кремле не было другого места столько удобного для почтенных пришельцев, всегда очень дорогих гостей для православной и богомольной Москвы, о чем Вселенские патриархи и разного рода Греческие духовные власти знали доподлинно. Так, весною 1518 г. марта 4 прибыли в Москву от Цареградского патриарха митрополит Григорий, Грек, да с ним старцы от св. горы Афонской бити челом о нищете и поможении: из Ватопеда монастыря три старца, – Максим Грек, Неофит Грек, Лаврентий Болгарин; от св. Пантелеймона из Русского монастыря – проигумен Савва. А прежде тех старцев за год пришел от св. Сорока Мученик, от Скиропотама монастыря Исаия Сербин. Князь великий Василий Иванович принял их с великою честью и повелел им пребывать в монастыре архистратига Михаила Чуда, питая их и доволя всякими потребами от своей царской трапезы. Также и Варлаам митрополит великую любовь и честь к ним показывал и, к себе призывая, часто с ними беседовал о божественных словесах духовных.
Они были отпущены домой 11 сентября 1519 г. Стало быть, они жили в монастыре более полутора года. Примечательно, что в это самое время с 28 ноября 1518 г. и по июль 1519 г. включительно совершилось у гроба св. Алексея много чудных исцелений, явленных 7, а неявленных Бог ведает.
Эта летописная запись может указывать, что и прежде и после упомянутых годов такие православные гости почти каждый раз во время своего пребывания в Москве водворялись в монастыре у Михаилова Чуда. А так как приезжие гости очень нередко бывали люди по‑православному очень ученые, а потому и очень надобные для Русских церковных дел, каков был, например, Максим Грек, то по временам постоянное их пребывание у Михаилова Чуда давало монастырю особое учительное значение, которое оставалось за ним, как упомянуто, до последних лет старого допетровского порядка Русской жизни. По‑видимому, такое общественное значение монастыря установилось со времен самого его основателя, святителя Алексея, именно избранием в состав братии достойных старцев. Впоследствии, когда, наконец, возникла мысль об учреждении ученой Греко‑латинской школы, то нигде в другом месте, а именно в Чудовом же монастыре, и была основана такая школа еще при Филарете и при патриархе Иосифе, существовавшая здесь до учреждения Славяно‑греколатинской академии. По свидетельству Олеария учителем этой школы был Грек Арсений. За то, что он охуждал наши церковные книги за их неправильность, он был сослан в Соловки в 1649 г., когда, по всему вероятию, на его место был вызван Епифаний Славинецкий, а затем при Никоне и Арсений был возвращен и определен справщиком печатного дела.
Об этой самой школе голландец Кленк в 1675 г. писал, что «Чудов монастырь скорее можно назвать дворянским учебным заведением, чем монастырем. Там редко увидишь кого другого, как только детей бояр и важных вельмож. Их помещают туда, чтобы отдалить от дурного общества и научить благонравному поведению. По исполнении 16 лет от роду они снова могут уйти».
Быть может, исстари то же учительное значение подавало повод сделать монастырь приютом для недостойных в том или другом отношении духовных владык, которые иногда бывали здесь заточаемы и здесь же оканчивали свои дни. Однако монастырь не был каменною крепостью, казематом и видимо, что его крепость заключалась именно в строгом учительном житии для всей братии, а потому недостойные почему‑либо владыки водворялись сюда для исправления и раскаяния в недостойных поступках.
Так, в 1391 г. в Твери епископ Евфимий Вислень очень поссорился с Тверским вел. князем и после суда над ним отставлен с епископства и водворен в Москве у Михаилова Чуда. Он скончался в 1392 г. и положен за алтарем храма.
В 1397 г. погребен в монастыре владыка Смоленский Даниил. В 1401 г. приехал в Москву Иван, владыка Новгородский, бить челом вел. князю о Торжку. Митрополит Киприан по слову вел. князя поймал его и посадил в Чудов за сторожи за месячный митрополичий суд, что не дали Новгородцы. Владыка просидел в монастыре три с половиною года и отпущен в 1404 г.
В 1440 г. был посажен в монастыре у Чуда отступник Православия митрополит Исидор, просидевший здесь от среды Крестопоклонной недели Великого поста все лето. Потом, сентября 15, он тайно убежал в Тверь и оттуда к Риму. Он содержался под стражею для того, чтобы отступился от латинского соединения и согласия, чтобы обратился и покаялся.
В 1480 г. января 19 здесь же был заключен последний независимый Новгородский владыка Феофил за крамолу‑измену к Литве, проживший в монастыре шесть с половиною лет, где скончался и погребен.
В 1504 г. здесь заключен и строитель монастырской церкви св. Алексея, Новгородский архиепископ Геннадий, проживший после того два с половиною года. О его погребении упомянуто выше.
При воцарении Шуйского в 1606 г. сюда был отослан под начало и поставленный Лжедмитрием патриарх Игнатий. Он дожил здесь в простых чернецах до того времени, когда в 1611 г. владеющие Москвою бояре и Поляки сместили с патриаршества Ермогена, посадивши его в Чудов же монастырь, и на его место снова возвели того же Игнатия.
12 декабря 1666 г. в Чудовом монастыре совершился суд над патриархом Никоном. В церкви Благовещения Вселенские патриархи Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский сняли с него патриарший сан, клобук и панагию, при чем было прочтено ему и писание о нем, т. е. изложение его виновности.
Бывали случаи, что некоторые святители добровольно поселялись в этом митрополичьем монастыре. В 1464 г. сент. 13 здесь нашел мирное прибежище митрополит Феодосий Бывальцев, возбудивший в толпе попов и дьяконов великую нелюбовь и проклятие за свои строгие к ним распоряжения, желая неволею привести их к правому пути Божию. Он начал во всякую неделю (воскресенье) созывати их и учити по святым правилам. Услыхав затем всеобщий ропот на себя, он разболелся и, оздоровев, поселился в келье Чудова монастыря, взяв к себе расслабленного старца, – служил ему, омывал его струпы. Был в митрополитах с небольшим три года (1461–1464).
В 1548 г. января 6 постригся в монастыре духовник царя Ивана Грозного, протопоп Благовещенского собора, Федор Бармин. Он перед тем разнемогся и пришло на него великое страхование от того, что почувствовал свою вину, как был он главным строителем народного мятежа против близких к государю князей Глинских. После страшного пожара 1547 г., испепелившего почти всю Москву, он первый начал говорить и пустил в народ молву, что пожар случился по той причине, что княгиня Анна Глинская со своими детьми и с людьми волхвовала, вынимала сердца человеческие да клала в воду, да тою водою, ездячи по Москве, кропила, и от того вся Москва и погорела. С протопопом это утверждали и многие из бояр.
Когда по государеву указу назначен был розыск по этому делу, то собравшаяся в Успенском соборе толпа народа так рассвирепела, что, не выходя из собора, там же в Божьем храме у митрополичьего места совершила убийство бывшего налицо князя Юрия Глинского.
В 1566 г. в Москве оставил митрополию святитель Афанасий по случаю великой немощи и сошел в Чудов монастырь на свое пострижение.
В Чудовом монастыре проживал временно и Гришка Отрепьев, а после него туда же посадили под начал и постриженного несчастного царя Василия Ивановича Шуйского в 1610 г., откуда потом взял его Гетман Жолкевский, снявши с него иноческое платье, чтобы представить королю не пленного инока, а пленного Русского царя.
Со времени царя Ивана Грозного в царском быту вошло в обычай крестить новорожденных детей у мощей святителя Алексея, в его монастыре. По завоевании Казанского царства в 1553 г. был крещен в Чудове малолетний пленный Казанский царь Утемиш Гирей Савакиреев, нареченный во св. крещении Александр, которого царь поселил у себя во дворце и повелел учить его грамоте, да навыкнет страху Божию и закону христианскому.
Потом государь крестил у Михаилова Чуда своих детей: в 1554 г. царевича Ивана, в 1556 г. царевну Евдокию, в 1557 г. царевича Федора, в 1559 г. племянника своего, сына князя Юрия Васильевича, кн. Василия Юрьевича.
Царь Федор Иванович здесь же крестил свою новорожденную дочь Феодосию, вскоре умершую.
Следуя царскому обычаю, и царь Михаил постоянно крестил всех своих детей у мощей св. Алексея, начиная с царевича Алексея Мих., который был крещен в трапезе.
Царь Алексей Михайлович, следуя за отцом, крестил своего первенца сына Димитрия в 1648 г. в Чудове, но других детей в Успенском соборе и потом Великого Петра и его сестру царевну Наталию снова в Чудове.
Монастырское кладбище открывало места для погребения не только жившим в монастыре на покое или в заключении и под началом духовным властям и монастырским старцам, но и многим лицам из боярских чинов, в особенности соседям монастыря по местожительству, каковы были старые боярские роды Морозовых, князей Оболенских, Трубецких, а впоследствии Хованских, Куракиных, Щербатовых, Стрешневых, погребение которых происходило уже в XVIII ст., даже в 1768 г., когда в декабре был погребен князь Сергей Мих. Хованский, вероятно один из последних покойников на кладбище монастыря. На его надгробном камне была следующая надпись:
Всяк прочтет сию таблицу, внемли,
Коль кратка есть жизнь наша на земли.
Для того ставятся на гробах приметы,
Дабы память была в вечные леты…
Но такие вечные леты прекращались обыкновенно двумя‑тремя поколениями. Могилы дедов уже исчезали, как исчезли и все старые могилы в Чудовом монастыре. Из летописных показаний мы упоминали о многих лицах, здесь погребенных. Упомянем еще, что из светских лиц здесь был погребен в 1565 г. Казанский царь Едигер в крещении Симеон Касаевич, взятый при покорении Казанского царства. Он положен у церкви Благовещения на полуденной стороне. Следовательно церковь Благовещения находилась с южной стороны от церкви св. Алексея.
В XVII ст. здесь были погребены: в 1630 г. боярин Вас. Петр. Морозов.
1634 г. схимница Анисья Полева.
1657 г. мальчик Тарасий, которого изломал старец в Осипове монастыре.
1667 г. знаменитый боярин Борис Иван. Морозов и его жена, сестра царицы Марьи Ильичны Милославской, Анна Ильична.
1670 г. боярин Ив. Ив. Салтыков.
1677 г, окольн. Вас. Никиф. Собакин; князя Ивана Григорьевича Куракина жена Феодосия Алексеевна (дочь Алексея Никит. Одоевского).
1678 г. стольник Назарий Засецкий.
1682 г. боярин Вас. Семен. Волынский, князь Ив. Григор. Куракин, стольник Лев Ив. Салтыков.
1683 г. жена бояр. Вас. Сем. Волынского Ксения Яковлевна, стольник Мих. Петр. Пушкин.
1684 г. боярин кн. Федор Фед. Куракин, жена князя боярина Ив. Григор. Куракина, Марья Петровна, Петр Мих. Пушкин.
1686 г. августа погребен Сибирский царевич Роман, погребал патриарх.
1687 г. окольн. кн. Матв. Венед. Оболенский.
1692 г. окольн. Семен Ив. Колтовской.
1693 г. вдова кн. Ульяна, жена кн. Алексея Никитича Одоевского.
Это только те лица, которых отпевал сам патриарх. Большая часть остающихся надгробий относится уже к XVIII ст., каковы надгробия семейства князей Куракиных, бояр Стрешневых, князей Хованских, Трубецких, семейства Родиона Матв. Стрешнева.
В числе более или менее знатных князей и бояр здесь же нашли себе вечный покой и знаменитые в XVII ст. писатели – Епифаний Славинецкий и Карион Истомин.
Епифаний Славинецкий был вызван в 1649 г. из Киева в Москву ради научения детей Еллинскому языку и в особенности для перевода надобных для Церкви книг.
Современники о нем писали следующее:
«Муж многоученый, как никто другой в это время, не токмо грамматики и риторики, но и философии и самые Феологии известный бысть испытатель и искуснейший рассудитель и опасный претолковник Еллинского, Славенского и Польского диалектов».
В течение 25 лет, живя сначала в Андреевском, потом в Чудовом и затем на Крутицах, он много потрудился над исправлением и в переводах церковных книг, оставив после себя богатейшее ученое наследство. Он помер 19 ноября (под 20 число) 1675 г., оставив также весьма достаточное денежное наследство, которое все было роздано на поминовение по нем.
На похороны разошлось около 90 руб. и 18 золотых, из которых 15 поднесено патриарху, 2 – Симеону Полоцкому и 1 золотой – духовнику Новодевичьего монастыря. На сорокоусты роздано около 70 руб.
На поминовение выдавалось в некоторые немногие церкви Чудова, Вознесенского и Знаменского монастырей, а также и в приходские, на неделю по алтыну в каждую церковь. В третины, девятины, полусорочины и в сорочины в Чудов монастырь на стол братии по 5 руб. Нищим и в тюрьмы и богадельни роздано в разное время более 70 р.; в Тиунскую избу подначальным церковникам около 5 рублей.
Поминовение в годовщину справлялось два года при меньших расходах. На целый годовой помин выдавалось по 1 руб. в храм.
Впис, вписание в синодики на вечный помин выдано: в Андреевский монастырь 10 руб., в Молчинскую Путивльскую пустынь 10 руб., да на строение 15 руб. По заветному письму покойного в Новодевичь монастырь 10 руб.
Время от времени выдавалось и в иногородние монастыри и церкви на поминовение. В особенности много роздано по указу патриарха в Киевские монастыри на вечный помин покойного; всего 500 золотых и 200 ефимков (талеров.)
Карион Истомин в 1677 г. упоминается, как дьякон Путивльского Молчинского монастыря, которому на поминовение по Епифании Славинецком было дано 20 алт., т. е. 60 коп. Несомненно, что эта выдача может свидетельствовать о старом знакомстве Кариона со знаменитым дидаскалом. Затем Карион в Москве обучается в школе Лихудов, потом иеродиаконом получает должность справчика Печатного Двора. В 1687 г. занимается по поручению патриарха учением патриарших маленьких певчих, говорить им же сочиненные поздравительные праздничные орации и продолжает это занятие и в следующие годы.
В 1692 г. он издал Лицевой букварь, весьма любопытный по изображениям всяких бытовых предметов, с нравоучительными стихотворениями. По‑видимому, он был пиит и стихами воспевал царевну Софию в 1681 г., которых существует целая книга.
Сохраняется также его поэма на брак царя Петра с Евдокиею Федоровной Лопухиной, сочиненная в 1689 г. Это был предшественник Тредьяковскому. Он скончался иеромонахом в 1722 г. Его надгробие находилось в южной стене храма Чуда Михаилова. Возле него в той же стене существует надгробие юродивого Тимофея Архипова, проживавшего у царицы Прасковьи Фед. 28 лет и всегда встречавшего у ней царевну Анну Ивановну восклицанием: «Дон, дон, дон, царь Иван Васильевич!» что будто бы предзнаменовало, что она будет царствовать и уподобится своему предку Ивану Грозному по жестокости управления под властью Бирона.
С учреждением вместо Синодального управления самостоятельной Московской епархии, Чудов монастырь по указу св. Синода, 23 июля 1774 г., отдан в полное распоряжение и владение для жительства епархиальному архиерею с наименованием кафедральным монастырем.
Первым епархиальным архиереем был Иосиф (Вичанский). Он вскоре помер (в 1745 г.) в Донском монастыре, где проживал, но погребен в Чудовом монастыре.
Второй архиерей Платон Малиновский (1748–1754 г.) первым поселился в палатах Чудова монастыря. С ним же в особых покоях поместилась в Чудовом и Духовная Консистория, бывшая Дикастерия. Его управление по внутренним делам примечательно тем, что, сам малоросс, он наполнил Чудов монахами и служащими все из малороссов и основал Чудовской хор певчих, собранных по всей Москве и по иным городам, особенно в ближних к Малороссии.
Он погребен также в Чудове монастыре, рядом с предместником в церкви Чуда Михаила.
Третьим Московским архиереем был митрополит Киевский Тимофей Щербатский (1759–1767 г.). Погребен с предместниками в церкви Чуда.
Четвертым был Амвросий Зертис‑Каменский (1768–1771 г.), убиенный в Донском монастыре толпою бунтовавшей черни во время мора. Он и погребен в Донском же.
Пятым Московским архиепископом был знаменитый Платон Левшин (1775–1811 г.).
До того времени, начиная от времени Петра Великого и, быть может, еще от патриарха Иоакима, все архиерейские и архимандричьи должности занимали только люди ученые из малороссов, т. е. по преимуществу из Киевской академии. Это было неотменным правилом и только по указу императрицы Елизаветы, 1754 г. апр. 17, было, наконец, разрешено представлять на эти должности и великороссов. Платон Левшин был из числа первых великороссов, занявших архиерейские места. В течение 36 лет его управления монастырь во всех частях получил полное обновление и должное устройство. При нем с 1775‑го по 1778 год Архангельская церковь возобновлена стенным письмом с позолотою; иконостас и образа поновлены и к церкви приделаны три каменные крыльца. Алексеевская церковь также поновлена лепными клеймами с позолотою и серебрением; в ней устроено и место архиерейское и хоры разные вызолочены. На церквах 10 глав и 10 крестов вызолочены, крыши покрыты белым железом; сделано парадное готическое крыльцо на каменных столбах с папертью.
Колокольня каменная построена вновь. Братские кельи – иные вновь сделаны, другие переделаны; против палат устроен сад с колодцем. Близ монастыря вновь построен конюшенный двор. Построен Архиерейский дом на 44 саженях о двух этажах с великим в нем убором и с церковью Петра и Павла.