Троицкие ворота
Мы упоминали, что Житницкая улица, покрытая ныне зданием Арсенала, выходила неподалеку от Троицких ворот на Троицкую улицу против Троицкого подворья. Обозрение этой новой улицы мы начнем с Троицких ворот.
Летописцы заботливо сохранили сведения о времени постройки всех Кремлевских ворот при Иване III и только об одних Троицких не помянули ни словом, сказавши, что стена над Неглинною заложена в 1495 г. В этом году или годом позже, вероятно, были сооружены и ворота, существовавшие на этом месте и в древнее время, даже и с каменным мостом.
1 сентября 1471 г., когда после блистательной (Шелонской) победы над Новгородом, вел. князь Иван Васильевич возвратился по Волоцкой дороге в Москву, то при всеобщей народной радости и с великим торжеством его встретил перед Кремлем, «только с мосту большого каменного сшед до кладезя площадного, близ церкви», митрополит Филипп с крестным ходом и со всем собором духовенства при многом множестве Московского народа.
Летопись не приводит имен этой местности, как и имени церкви, не говоря вовсе о вратах города, но видимо, что это свидетельство относится к местности Троицких ворот, соединявших Кремль с Занеглименьем большим каменным мостом (Альбом видов, № II), вблизи которого в Занеглименье стояла церковь Николы Чудотворца, впоследствии, в позднее уже время, означаемая: что на Сапожке. Это сведение указывает так же, что упомянутый каменный мост по всему вероятию был построен еще при первом сооружении каменных стен Кремля, в 1367 году, с целью правильного сообщения с Волоцкою бойкою дорогою, по которой вел. князья ходили собирать свои полки в тревожных случаях. Кремлевские ворота на этот каменный мост в то время, в XV–XVII ст., прозывались Ризположенскими, вероятно от церкви Ризположения, находившейся в Занеглименье, быть может самой древней в той местности.
В первой половине XVII ст. Троицкие ворота именовались Знаменскими, вероятно по образу Знамения, написанному на стене над воротами.
Надо заметить, что В. Е. Румянцев, в объяснениях (№ 18) изданного им вида Московского Кремля в «Древностях Моск. Археолог. Общества», напрасно указывает, что эти Ризположенские Троицкие ворота именовались также Богоявленскими по церкви Богоявления на Троицком подворье; между тем это относится к воротам царского Дворца, существовавшим в Александровой слободе, где в 1571 г. (октября 7080) происходила третья свадьба царя Ивана Грозного, на список Разряда которой и ссылается автор, не усмотревший, что при том дворце было двое Богоявленских городовых ворот. Он также напрасно присваивает Троицким воротам и имя Неглиненских. Это имя относится к воротам Китай‑города, Воскресенским, у Иверской часовни. Некоторое время в половине XVII ст. они иногда прозывались Куретными, по поводу находившихся недалеко от них Куретных ворот с царского внутреннего хозяйственного двора.
После того царь Алексей Михайлович указом19 апреля 1658 г. повелел все Кремлевские и Белгородские ворота переименовать, писать и называть:
Фроловские – Спасскими, Куретные – Троицкими, Боровицкие – Предтеченскими; в Белом городе – Трехсвятские – Всесвятскими, Чертольские – Пречистенскими, вероятно от Пречистой Ржевской, и улицу– Пречистенкою; Арбатские – Смоленскими и улица Смоленская; Мясницкие – Фроловскими.
Несмотря на царский указ и после долгое время Московский народ сохранял старые названия, оставив некоторые из них непереименованными и до нашего времени. Каковы в Кремле Боровицкие, в Белом городе Арбатские, Мясницкие.
Во время счастливой Ливонской войны, в 1558 г. августа 9, в Москву были принесены из Ругодива две чудотворные иконы: образ Богоматери Одегитрея да образ Николы чудотворца и Власия и Козмы и Дамьяна. Царь с сыном и братом Юрьем и митрополит Макарий со всем освященным собором, весь синклит царский со множеством народа встретили иконы у Пятницы Ржевской в Черторьи.
За Ризположенскими воротами чудотворные иконы встретила царица Анастасия, а с нею княгиня Ульяна, супруга князя Юрья Вас., и «множество» боярынь. После моленья и любезного целованья св. икон этот женский чин шествовал вкупе с царем и митрополитом в Кремль, в соборную церковь к литургии.
Св. иконы, вызвавшие такую торжественную встречу, ознаменовали чудесами самое взятие города Ругодива (Нарва).
Он был взят 11 мая того же 1558 года, по случаю распространившегося в нем пожара, который произошел от того, как говорили, что один Немец варил пиво, да исколол образ Николы чудотворца и тем огонь подгнечал, и от того разошелся пламень и пожег все домы. А как воеводы взяли ворота и вошли в город и увидели на великом пламени образ Пречистые лежит лицом на огне, и они образ взяли ничем неврежен; а в другом месте нашли образ Николин и от того времени, как иконы нашли, огонь учал тишать, а Немцы были побиты. Однех пушек в городе, больших и малых, было взято 230.
В 1598 г. апреля 1 происходила торжественная встреча избранному на царство Борису Годунову, у церкви Николы Зарайского, что у Каменного моста. Он возвращался тогда из Новодевичьего монастыря от сестры инокини, царицы Александры, благословившей его вступление на царство по слезному челобитью всего духовенства, боярства и всего народа. Навстречу вышел патриарх Иов с крестным ходом со всем духовенством, бояре и весь синклит и бесчисленное всенародное множество.
Вид на Кремль и Троицкий мост.
Начало XVIII cm. Из книги «Cornells de Bruins Reizen over Moscovie door Persie etc Amsterdam, 1714»
Входя Троицкими воротами в Кремль по левую сторону у самых ворот, в 1561 г. находился двор царского постельничего, Игнатья Вешнякова, на котором 15 июня была поставлена приехавшая тогда в Москву невеста царя Ивана Вас., дочь Пятигорских Черкас Кабардинского князя Темрюка Айдаровича, княжна Кученей, во святом крещении Мария, которую потом государь взял к себе во Дворец, смотрел ее и полюбил и сочетался с нею браком с небольшим через два месяца, 21 августа.
В начале XVII ст. в этой местности находился двор Сем. Никит. Годунова и немца доктора Валентина Билса.
В половине ХVI ст. у Ризположенских ворот, внутри Кремля, упоминаются тюрьмы. В 1543 г. декабря 19 тринадцатилетний царь Иван Вас. «не могши терпеть, что бояре безчинение и самовольство чинят, напал на их первосоветника князя Андрея Шуйского, и повелел предать его псарям. Псари схватили князя, поволокли к тюрьмам и убили его против Ризположенских ворот. С тех пор начали бояре от государя страх иметь и послушание».
Но еще прежде, при самом начали боярского бесчиния, осенью 1537 г. окт. 21 князья Шуйские, в смуте с кн. Бельским и другими боярами, схватили государева дьяка Федора Мишурина и казнили его – отсекоша ему голову у Тюрем.
В 1545 г. сентября 3 царь Иван Васильевич повелит казнить Афанасия Бутурлина, урезаша ему языка у Тюрем, за его вину, за невежливые слова.
Где именно находились эти Тюрьмы, в точности неизвестно, но видимо, что у Ризположенских ворот, как обозначено в первом случае.
Производимые в 1894 и 1895 гг. князем Н. С. Щербатовым расследования подземного Кремля обнаружили под самым проездом Троицких ворот две двухъярусные палаты длиною с небольшим 7 арш., шириною 7 арш., при высоте в верхнем ярусе 4½ арш., в которые слева от ворот в стене Кремля вела белокаменная лестница. Верхние палаты соединялись узким коридором в 9 арш. длины и 3½ арш. вышины. Нижние палаты соединялись с верхними только посредством люка, небольшого отверстия, как пролезть человеку, обрамленного тесаным белым камнем, у одной по самой ее средине, у другой сбоку во впадине, или нише, так что эти нижние палаты представляют как бы каменные мешки, в которые никакого другого входа не имеется. Их глубина простирается до 3‑х сажен с лишком.
И в верхних, и в нижних палатах сделаны щелевидные продушины, по две в каждой палате, способствовавшие притоку воздуха. Эти продушины существуют в башне и теперь.
С большою вероятностью можно предполагать, что это были те тюрьмы, о которых упомянуто выше.
С левой стороны ворот у самой стены в XVII ст. находился дворцовый Судный приказ. К нему‑то или от него внутри стены и существовала упомянутая лестница, впоследствии закладенная, когда и самые тюрьмы были оставлены.
Упомянутые каменные мешки не устроены ли по образцу древнего поруба, который составлял такое тюремное заключение, где не было выхода, где заключенный сидел действительно, как в мешке, в темной клети из бревен, как это выясняется из некоторых мест летописи.
Во времена бесконечных княжеских усобиц, в 1146 г., вел. князь Изяслав Мстиславич победил Игоря Ольговича августа 17 и всадил его в поруб. Игорь разболелся в порубе и стал просить свободы для пострижения в монахи.
Изяслав сжалился – и тогда, послав, повели над ним поруб розоимати, и тако выяша из поруба вельми больного и несоша у келью. Но не спасла Игоря и мантия инока: возмущенные Киевляне убили его, припоминая при этом, как некогда высекше Всеслава из поруба, поставили его князем себе, и много зла бысть про то граду Киеву. Эти выражения «разъимати над ним поруб, – высекше из поруба», явно указывают, что это была тюрьма, в своем роде мешок, из которого освобождать заключенного приходилось не иначе, как разъимать и высекать постройку.
Само собою разумеется, что такое устройство тюрьмы велось практическими целями сторожбы, не требовавшей особенной заботы о том, что заключенный из этого мешка может убежать. Затем и выражения последующего времени метать заключаемого в тюрьму, вкинуть в тюрьму, точно также указывают на упомянутое особое устройство такой тюрьмы. В ограде Троице‑Сергие‑вом монастыре в Пятницкой башне существует Каменный мешок в который опускаются сверху (Русский Архив, 1902 г., № 9, с. 39).